В делах о защите чести, достоинства и деловой репутации чётко распределено бремя доказывания юридических значимых обстоятельств.
В силу п. 1 ст. 152 Гражданского кодекса РФ обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике. Истец обязан доказать факт распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск, а также порочащий характер этих сведений (п.9 Постановления Пленума ВС РФ от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»).
Ответчиком выступает журналист, редакция (если она юридическое лицо), учредитель, интервьюируемый и именно они должны доказать достоверность приводимых в публикации фактов. Нередко возникает вопрос: эти доказательства должны быть у Ответчика на руках (оригиналы или их заверенные копии) или он должен знать, у кого их можно запросить.
В диффамационных делах не раз встречались с позицией, что суд отказывал журналистам в ходатайстве об истребовании доказательств, мотивируя тем, что документы должны быть на руках до публикации и в случае спора ответчики сами должны их прикладывать к материалам дела, не прибегая при этом к помощи суда.
Вопрос принципиально важный и ответим на него с позиции российских законов и Европейского суда по правам человека (далее: ЕСПЧ).
Закон РФ «О СМИ» вменяет в обязанности журналистам проверять достоверность сообщаемой им информации (ст.49). Но ни в одном российском законе не закреплена обязанность журналиста иметь надлежаще заверенные копии документов, на основании которых строится его материал (про оригиналы мы речь не ведём, т.к. это большая редкость).
Статья 57 ГПК РФ предусматривает, что в случае, если представление необходимых доказательств для этих лиц затруднительно, суд по их ходатайству оказывает содействие в собирании и истребовании доказательств (аналогичные нормы есть и в других процессуальных кодексах).
Следовательно, суд с целью объективного рассмотрения дела должен удовлетворить ходатайство об истребовании доказательств у надлежащего органа. Иными словами, журналист, редакция должны знать, где документ находится, а не иметь его у себя.
Европейский суд занимает аналогичную позицию и отказ суда в истребовании доказательств расценивает как нарушение ст.10 Европейской конвенции о правах человека. Эта позиция нашла отражение в деле «Новая газета в Воронеже» против России» (Жалоба № 27570/03, Постановление от 21 декабря 2010 года).
Статья, ставшая рассмотрением в суде, была посвящена законности использования бюджетных средств. У журналиста на руках были только копии документов. Суды двух инстанций отказали в истребовании оригиналов или, по крайней мере, заверенных копий заключений.
ЕСПЧ следующим образом оценил действия российских судов:
- По мнению Европейского суда, тот факт, что журналист не имел доступа к оригиналу или заверенной копии заключения, не лишает текст, которым он располагал, информационной ценности (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу «Бладет Тромсе и Стенсос против Норвегии», § 68). Следовательно, данное заключение могло содержать первичные доказательства того, что оценочные суждения, содержавшиеся в статье, опубликованной заявителем, представляли собой добросовестный комментарий (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу «Ерузалем против Австрии», § 45).
- Европейский суд отмечает, что суды страны отказались принимать какие-либо меры для получения оригиналов или заверенных копий заключения проверки или заключения о стадионе. Кроме того, он поражен тем фактом, что суды первой и кассационной инстанций не делали попыток оценить, имелась ли у информации, представленной в статье, фактическая основа, и даже не упоминали, что Е.П. (заявитель, прим. автора) ссылался на два официальных документа в подтверждение своих высказываний.
- Нельзя судить, каким был бы исход разбирательства, если бы суд первой инстанции принял меры по истребованию доказательств, которые заявитель намеревался представить, но Европейский суд придает решающее значение тому факту, что он отказал в истребовании таких доказательств, сочтя их не имеющими отношения к делу (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского суда от 23 апреля 1992 г. по делу «Кастельс против Испании» (Castells v. Spain), § 48, Series A, N 236).
Он полагает, что суды страны вышли за рамки своей свободы усмотрения, требуя от заявителя доказать соответствие действительности сведений, содержащихся в статье, и в то же время лишая его эффективной возможности представить доказательства, подтверждающие такие сведения, и, соответственно, продемонстрировать, что они представляли собой добросовестный комментарий (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу «Ерузалем против Австрии», § 46).
- В заключение Европейский суд полагает, что стандарты, примененные российскими судами, не были совместимы с принципами, воплощенными в статье 10 Конвенции, и что суды не привели «достаточных» оснований, чтобы оправдать рассматриваемое вмешательство, а именно наложение на заявителя штрафа <*> за публикацию спорной статьи.
Таким образом, учитывая тот факт, что пункт 2 статьи 10 Конвенции дает мало возможностей для ограничения дебатов по вопросам, представляющим всеобщий интерес (см., в частности, Постановление Большой палаты по делу «Сюрек против Турции», § 61, и Постановление Большой Палаты по делу «Гуджа против Молдавии» (Guja v. Moldova), жалоба N 14277/04, § 74, ECHR 2008 — …), Европейский суд приходит к выводу о том, что суды страны вышли за тесные рамки свободы усмотрения, предоставленной государствам-участникам, и что вмешательство было несоразмерно преследуемой цели и, следовательно, оно не было «необходимо в демократическом обществе».
Елена Пальцева
