Действия лица, разместившего в открытом доступе материалы, содержащие изображения атрибутов национал-социалистической рабочей партии Германии, могут квалифицироваться по ч. 1 ст. 20.3 КоАП РФ, если они совершены в целях, связанных с пропагандой.
Постановлением судьи Кондопожского городского суда от 12.07.2017 К. признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.3 КоАП РФ по тем основаниям, что он разместил в сети Интернет в социальной сети «ВКонтакте» на своей странице фотографию части хвостового фюзеляжа немецкого самолета, на корпусе которого изображен нацистский крест фашистской Германии.
Фотография не была скрыта настройками приватности и была доступна для просмотра всем пользователям сети до 05.06.2017. Тем самым К. публично демонстрировал нацистскую символику.
Постановление было обжаловано защитником по тем мотивам, что у К. при размещении фотографий музейной экспозиции не было умысла экстремистской направленности.
Поданная жалоба решением судьи Верховного Суда Республики Карелия удовлетворена по следующим основаниям.
Пунктом 1 ст. 1 Федерального закона от 25.07.2002 №114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (далее – Закон) пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения отнесено к экстремистской деятельности. Согласно ст. 6 Федерального закона от 19.05.1995 №80-ФЗ «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» важнейшим направлением государственной политики Российской Федерации по увековечению Победы советского народа в Великой Отечественной войне является решительная борьба с проявлениями фашизма. Российская Федерация берет на себя обязательство принимать все необходимые меры по предотвращению создания и деятельности фашистских организаций и движений на своей территории.
В Российской Федерации запрещается использование в любой форме нацистской символики как оскорбляющей многонациональный народ и память о понесенных в Великой Отечественной войне жертвах. Вместе с тем, как неоднократно отмечал Конституционный Суд РФ, отнесение положением п. 1 ст. 1 Закона к экстремистской деятельности (экстремизму) и экстремистским материалам всех действий и материалов, связанных с возбуждением социальной, расовой, национальной или религиозной розни и пропагандой исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии, основано на положениях Конституции РФ, которая, гарантируя свободу мысли и слова, также запрещает пропаганду, возбуждающую социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, что соответствует и международно-правовым стандартам; такое регулирование само по себе конституционные права и свободы не нарушает (Определения от 18.12.2007 №940-О-О, от 19.06.2012 №1271-О и от 12.10.2012 №1995-О).
В определениях от 02.07.2013 №1053-О и 17.02.2015 №347-О Конституционный Суд РФ указал, что, применяя положения п.п. 1 и 3 ст. 1 Закона, суды обязаны исходить из того, что обязательным признаком указанной разновидности экстремизма (экстремистских материалов) является явное или завуалированное противоречие соответствующих действий (документов) конституционным запретам возбуждения ненависти и вражды, разжигания розни и пропаганды социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, наличие которого должно определяться с учетом всех значимых обстоятельств каждого конкретного дела (форма и содержание деятельности или информации, их адресаты и целевая направленность, общественно-политический контекст, наличие реальной угрозы, обусловленной в том числе призывами к противоправным посягательствам на конституционно охраняемые ценности, обоснованием или оправданием их совершения, и т.п.).
Ограничение посредством антиэкстремистского законодательства свободы совести и вероисповедания, свободы слова и права на распространение информации не должно иметь места в отношении какой-либо деятельности или информации на том лишь основании, что они не укладываются в общепринятые представления, не согласуются с устоявшимися традиционными взглядами и мнениями, вступают в противоречие с морально-нравственными и (или) религиозными предпочтениями. Иное означало бы отступление от конституционного требования необходимости, соразмерности и справедливости ограничений прав и свобод человека и гражданина, которое, по смыслу правовой позиции, высказанной Конституционным Судом Российской Федерации в ряде решений, сохраняющих свою силу, обращено, как это вытекает из статей 18, 19 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, не только к законодателю, но и к правоприменителям, в том числе судам (Постановление от 14.02.2013 №4-П; определения от 02.04.2009 №484-О-П и от 05.03.2013 №323-О).
Таким образом, субъективная сторона административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.3 КоАП РФ, характеризуется умыслом. Действия лица, разместившего в открытом доступе материалы, содержащие изображения атрибутов национал-социалистической рабочей партии Германии, могут квалифицироваться как наказуемое публичное демонстрирование нацистской символики в том случае, если совершены в целях, связанных с пропагандой. Действия, совершенные в иных целях, включая научные исследования, подготовку материалов, осуждающих нацизм или излагающих исторические события, не могут квалифицироваться подобным образом.
Со дня возбуждения дела об административном правонарушении К. отрицал наличие умысла на пропаганду нацистской атрибутики. Объяснял свои действия тем, что при посещении музея авиации Северного флота в пос. Сафоново, расположенном около г. Североморска, изготовил фотографии боевой славы советского оружия и разместил их в социальной сети. На одной из фотографий была изображена хвостовая часть сбитого советскими летчиками немецкого самолета. Фотография размещена с целью показать доблесть советских летчиков в годы Великой Отечественной войны на севере. Указанные доводы согласуются с материалами дела и не опровергаются какими-либо доказательствами.
Так, как следует из представленных в дело снимков экрана на бумажном носителе, содержащих изображения со страницы К. в социальной сети, им был размещен ряд фотографий под общим названием «Североморск». Среди них была размещена фотография хвостовой части немецкого самолета, изображение свастики на которой изрешечено пулями.
Указанная фотография размещена наряду с десятью другими фотографиями. Ее отдельные элементы каким-либо образом не выделены. Комментарии, характерные для пропаганды нацистской символики, отсутствуют. После того, как с К. были взяты объяснения по поводу размещения им данной фотографии, она добровольно удалена с электронной страницы.
Таким образом, материалы дела дают основания полагать, что целью размещения К. указанной фотографии являлась констатация факта посещения, привлечение внимания к музею авиации Северного флота и запечатленным на его экспонатах историческим событиям.
Учитывая изложенное, действия К., связанные размещением в социальной сети фотографий музейной экспозиции, не свидетельствуют о наличии у него намерения экстремистской направленности. Непосредственное содержание размещенных им фотоматериалов не дает основания полагать, что они явно или завуалировано противоречат конституционным запретам возбуждения ненависти и вражды, разжигания розни и пропаганды социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, в том числе способствуют оправданию, популяризации или героизации действий нацистской армии. Заключения специалиста либо эксперта, содержащего иные выводы, в материалы дела не представлено. В связи с этим материалы дела не позволяют прийти к выводу о наличии в действиях К. состава административного правонарушения. По данным основаниям постановление судьи отменено, производство по делу прекращено в связи с отсутствием состава административного правонарушения.
Бюллетень судебной практики Верховного Суда Республики Карелии № 1 (38) за 2018 год, стр. 56-58.
